Существующие законы нужно менять коренным образом только в том случае, если они негативно сказываются на состоянии рыбопромышленного комплекса
– Георгий Александрович, в марте Федеральное агентство по рыболовству представило очередной пакет поправок к закону о рыболовстве. Как вы оцениваете предложенные новеллы?
– Начнем с того, что пока поправки не внесены в Государственную Думу, это не более чем, скажем так, творческий процесс, протекающий в недрах Росрыболовства. Может быть, с точки зрения сотрудников федерального агентства, так и должна выглядеть их работа, но, на мой взгляд как законодателя, существующие законы нужно менять коренным образом только в том случае, если они негативно сказываются на состоянии рыбопромышленного комплекса – в производственном плане, экономическом, финансовом и т.д. Либо если эти законы идут вразрез с вектором развития всей экономики Российской Федерации.
Если взять закон о рыболовстве, то мы видим, что в течение каждой сессии Госдума рассматривает по три-четыре проекта поправок в закон от различных субъектов законодательной инициативы. Это говорит о том, что идет постоянная работа по совершенствованию отраслевого законодательства.
Большим шагом вперед стало принятие закона об аквакультуре, который открыл новую страницу в сфере воспроизводства водных биоресурсов, и ряда изменений, предусматривающих возможность перегрузки и переработки уловов в условиях прибрежного рыболовства там, где у нас нет возможности разместить заводы на берегу. Казалось бы, мы только приняли эту норму, которая начала показывать свою эффективность в большие путины, как снова сталкиваемся с тем, что в новом законопроекте Росрыболовства момент, связанный с перегрузами и переработкой на судах прибрежного лова, полностью упраздняется. В целом понятие прибрежного рыболовства уходит, все переводится в категорию промышленного, а перерабатывать рыбное сырье на территории других регионов становится невозможным.
Наверное, в этом может быть определенный смысл, если дело касается морского участка, прилегающего к территории одного субъекта федерации. Но в условиях Дальнего Востока зачастую невозможно, вылавливая водные биоресурсы, перерабатывать их на ближайшем берегу, куда только транспортировка займет не один день. Да и зачем пытаться строить перерабатывающие мощности на голых скалах, где полностью отсутствует инженерная инфраструктура, энергоснабжение, человеческие ресурсы, что делает любую переработку в разы дороже континентального производства? Потребуются такие инвестиции, что продукт автоматически станет неконкурентоспособным как на внутреннем, так и на внешнем рынке.
Вызывает недоумение и необходимость ежегодного перезаключения или подтверждения договора о закреплении долей квот. Это же какое понадобится количество чиновников, которые ничего не будут делать, только с бумагами возиться. И соответственно какое количество бумаг и нервотрепки нужно будет иметь каждому рыбаку. Кому это нужно? Для чего это делается? Это однозначно коррупциогенный фактор, на который, когда законопроект будет внесен в Государственную Думу, я первый обращу внимание.
– Насколько новая концепция прибрежного рыболовства учитывает интересы регионов?
– Мы очень долго и планомерно боролись за то, чтобы на практике реализовать понятие двух ключей в регулировании прибрежного рыболовства, когда этими полномочиями обладает федеральный центр в лице Росрыболовства и субъект федерации в лице губернатора. Ведь еще лет десять назад, случалось, главы регионов шли на намеренное нарушение федерального закона, разрешая отрыть лососевую путину с началом подходов рыбы, пока приказ соответствующего ведомства запаздывал. Кто как не губернатор заинтересован в эффективном освоении региональной квоты ВБР и максимальной ее переработке на местах, чтобы получить рабочие места, прибыльные предприятия, добавленную стоимость и новые продукты.
Сложившаяся в последние годы система, при которой федеральный центр участвует в определении ОДУ и распределении квот, а субъекты принимают оперативные решения, в частности в рамках комиссии по регулированию промысла анадромных видов рыб, зарекомендовала себя с положительной стороны. Баланс интересов более-менее выработан и, для того чтобы его опять нарушить, забрав эти полномочия у субъектов, нужна очень веская причина. Например, откровенные ошибки, показывающие, что все до единого губернаторы не способны к регулированию промысла в своем регионе.
Честно говоря, я не склонен так думать, поскольку, повторюсь, любой губернатор будет ратовать за увеличение объемов вылова ВБР и доставки уловов на берег, за создание перерабатывающих мощностей и реализацию этой продукции как можно дороже – не важно за пределами нашей страны или на внутреннем рынке, чтобы предприятия развивались и модернизировались, их сотрудникам повышали зарплату, а налог на прибыль и НДФЛ оставался у него в регионе.
Нужно учитывать еще один важный момент. Для осуществления прибрежного рыболовства необходимо создавать в регионе инфраструктуру – строить дороги, мостовые сооружения, линии электропередач, водоснабжение и водоотведение и т.д. Этих задач с губернаторов никто не снимал и не снимет. Но если субъект полностью отстранен от управления прибрежкой и не может решать, кто будет работать на этом ресурсе – местное население или приезжие временщики, на каких условиях – долголетних или краткосрочных, какие со стороны бизнеса последуют инвестиции и социальные обязательства, требовать от региональных властей в приоритетном порядке развивать инженерную инфраструктуру и отвечать за экологическую безопасность неправильно.
Давайте не будем забывать, что субъекты РФ являются неотъемлемой частью системы государственного устройства страны. И если мы передаем часть полномочий из субъекта в федерацию и наоборот из федерации в субъект, то делаем это только для удобства управления и для оперативности принятия решений. Контрольных и надзорных органов у нас и так более чем достаточно на территории каждого региона, и уж тем более в сфере рыболовства.
Поэтому, как только этот законопроект поступит в Государственную Думу, мы в первую очередь внимательно изучим его на предмет ограничения полномочий прибрежных субъектов федерации, в том числе в части регулирования и создания благоприятного инвестиционного климата в рыбохозяйственном комплексе. У нас одна страна, одна государственная власть, и не нужно неоправданно пытаться забирать все функции на федеральный уровень, ставя под сомнение компетентность, патриотичность, государственность органов власти на местах.
– В законопроекте также предложено увеличить срок закрепления долей квот на 25 лет. Совсем недавно вы выступали с подобной инициативой, однако Правительство дало отрицательный отзыв на ваш законопроект. Почему же Росрыболовство с Минсельхозом возвращаются к этой норме?
– Это одно из немногих положительных нововведений, содержащихся в поправках. За последние годы мне не раз пришлось встречаться с подобными явлениями, когда инициаторами очень хороших позитивных законопроектов выступали определенные лица, и эти законопроекты отклонялись, но спустя короткое время правительство либо другие весомые субъекты законодательной инициативы проявляли свою заинтересованность в данной проблеме, и закон принимался. Нельзя относиться к этому моменту ревностно, мы все в одной упряжке.
Идея о закреплении долей квот на 25 лет, которую внесли мы с коллегами, прежде всего, была направлена на развитие того успеха, который был достигнут благодаря десятилетним договорам, с тем, чтобы не допустить в 2018 г. момента растерянности и коррупционных проявлений, связанных с перераспределением объемов вылова и РПУ. Более далекий горизонт планирования был призван дать возможность рыбопромышленным компаниям стать инвестиционно привлекательными для долгосрочного кредитования.
Тот факт, что правительство посчитало эту тему недостаточно актуальной, но она все равно попала в текст нового законопроекта Росрыболовства, говорит о том, что мы были абсолютно правы. И если эта поправка в закон в конечном счете будет принята, совсем неважно, кто был ее инициатором, а кто присоединился к этой идее позднее.
09.04.2015
